Игра без козырей - Страница 32

— И оружие лежало где-то рядом?

— Нет, никаких следов оружия. В протоколе следствия записано: «Убит неизвестным лицом». И между нами говоря, похоже, убийца так и останется неизвестным. Веревочка, которая у нас есть, вряд ли приведет к нему.

— Какая веревочка? — спросил я.

— Рассказ сестры. — По голосу я понял, что он улыбается. — Она служит сиделкой в больнице. Перед тем как влезть в ваш офис, он провел вечер у нее. Он показывал ей револьвер. Она говорит, он очень гордился, что у него есть оружие. Похоже, он был недалеким парнем. И он сказал ей, что большой босс одолжил ему револьвер, чтобы он пошел в одно место и что-то там взял. И он пристрелит любого, кто ему помешает. Она не поверила, потому что он всегда привирал, всю жизнь, как сказала сестра. Поэтому она не стала расспрашивать ни о большом боссе, ни о месте, куда он собирается.

— Немного странно, — заметил я. — Ничего не спросила, хотя видела заряженный револьвер.

— По мнению соседей, ее больше интересуют дружки, которых она приглашает к себе, чем дела брата.

— Какие милые соседи, — вздохнул я.

— Что и говорить. Мы проверили ее показания. Все, кого мы нашли и кто видел Эндрюса в ту неделю, когда он стрелял в вас, утверждают, что он ни слова не говорил ни о большом боссе, ни о револьвере, ни о поручении на Кромвель-роуд.

— После выстрела он не вернулся к сестре?

— Нет, она сказала ему, что у нее будет гость.

— В час ночи? Соседи, должно быть, правы. Вы, конечно, расспрашивали на ипподромах? Эндрюс там хорошо известен как посыльный для сомнительных поручений.

— Да, главным образом на ипподромах мы и расспрашивали. Никаких результатов. Каждый, с кем мы говорили, удивлялся, что такого безобидного парня убили.

— Безобидного!

— Если бы вы не думали, что он безобидный, — засмеялся инспектор Корниш, — вы не подставились бы под пулю.

— Вы правы, — с чувством согласился я. — Зато теперь я вижу негодяя в каждом респектабельном гражданине. Очень неприятное чувство.

— Большинство из них и есть негодяи, — опять засмеялся он, — в том или ином смысле. Благодаря им нам не грозит безработица. Но кстати, что вы думаете о возможностях кобылы Спаркл, как она выступит в Хеннесси?...

Когда я наконец положил трубку, Долли придвинула к себе телефон.

— Ты не возражаешь? — язвительно произнесла она и попросила телефонистку соединить ее по трем номерам подряд, «чтобы не перехватил Холли».

Я усмехнулся, вынул из ящика, в котором уже не было чужого ленча, пакет с фотографиями и снова принялся рассматривать их. Письма Эллиса Болта Крею. Я подозревал в них двойной смысл, но может быть, мне действительно чудится. Негодяй в каждом почтенном гражданине? «Эту партию надо разыгрывать, держа карты поближе к себе, чтобы никто, заглянув через плечо, не увидел расклада», — подумал я. Интересно, откуда у меня это тягостное предчувствие? Определенно, пуля в животе сделала меня нервным.

Когда Долли закончила переговоры, я снова пододвинул к себе телефон и позвонил управляющему своего банка.

— Мистер Хоппер? Это Сид Холли... Да, благодарю вас, а вы? Прекрасно. Не могли бы вы уточнить сумму на обоих моих счетах, на депозите и текущем?

— Ваши счета в очень хорошем состоянии, — сказал он глубоким глуховатым басом. — В последнее время поступили дивиденды по некоторым ценным бумагам. Подождите минутку, я назову вам точные цифры. — Он поговорил с кем-то и снова обратился ко мне: — Самое время сделать новые инвестиции.

— Я тоже об этом думал, — согласился я, — и хотел бы обсудить с вами такой вопрос. Я планирую купить акции не через банк, а через биржевого маклера. Только не подумайте, что я недоволен: как я могу быть не удовлетворен, когда с вашей помощью богатею? Покупка этих акций связана с моей работой в агентстве.

— Не надо ничего объяснять. Что конкретно вы хотите?

— Разрешения сослаться на вас. Биржевому маклеру, конечно, понадобится ваша рекомендация. И я буду очень благодарен, если вы дадите ему совершенно безличную справку в строго финансовых терминах. Не упоминайте ни мою прошлую профессию, ни нынешнюю. Это очень важно.

— Я никогда не сообщаю информацию о занятиях клиентов. Что еще?

— Ничего... Ах да. Я представлюсь ему как Джон Холли. Не будете ли вы любезны называть меня так, если он обратится к вам?

— Конечно. С нетерпением буду ждать дня, когда услышу от вас объяснения. Почему бы вам не заглянуть ко мне? Я получил очень хорошие сигары. — По его голосу можно было понять, что эта ситуация его забавляет. — Ага, вот и цифры... — Он назвал мне общую сумму, которая оказалась больше, чем я ожидал.

Подвинув с ироническим поклоном телефон к Долли, я пошел наверх в Bona fides. На глинисто-сером свитере Джека Коупленда светилась огромная прореха — от середины груди и до бедра. Он пытался засунуть за пояс распустившуюся нить и сердито ворчал.

— Есть что-нибудь о Крее? Или еще рано? — спросил я.

— По-моему, у Джорджа есть предварительные сведения. Черт возьми, даст мне кто-нибудь ножницы? — Полсвитера полетело в мусорную корзину. — Проклятие!

Я засмеялся и направился к столу Джорджа. Предварительные сведения занимали одну страницу, исписанную Джорджем в присущем ему стиле: «Зк. бр. 2 г., 2 пр. жн., 1 рд., 1 см.», — а так же имена и даты.

— Ага, понятно, — сказал я.

— Вот и хорошо, — усмехнулся он. — Итак, Крей законно женился два года назад на Дории Даун, урожденной Истерман. До этого у него было две жены: первая покончила с собой, вторая развелась, причина развода — жестокое обращение.

— Спасибо, — сказал я. — Что еще?